Один из авторитетных социологов современности Энтони Гидденс объясняет, что «гендер» – это «не физические различия между мужчиной и женщиной, а социально формируемые особенности мужественности и женственности». Гендер, по его словам, означает, прежде всего, «социальные ожидания относительно поведения, рассматривающегося как соответствующее для мужчин и женщин». В соответствии со сформировавшейся сексуальной идентичностью может происходить вторичная гендерная идентичность, которая определяет соответствие личности новому образцу маскулинности – фемининности, включающему более адекватные способы репрезентации себя обществу с учетом имеющейся системы гендерных отношений.
Формирование гендерной идентичности – это сложный и многоступенчатый процесс взаимодействия социокультурных и биологических факторов. Являясь одной из структур самосознания личности, гендерная идентичность играет определяющую роль в процессах адаптации и саморегуляции. Следовательно, не биологический пол, а социокультурные нормы определяют, в конечном счете, психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии женщин и мужчин. Быть в обществе мужчиной или женщиной означает не просто обладать теми или иными анатомическими особенностями – это означает выполнять те или иные предписанные нам гендерные роли.
Господствующий в общественном сознании образ маскулинности и фемининности оказывается всего лишь характеристикой мужчин или женщин в текущей культуре. Будучи взятыми, сами по себе, различные образцы маскулинности – фемининности не столько отрицают друг друга, по сути, сколько оказываются противопоставленными в конфликтно организованной системе отношений между гендерами. Сами характерологические признаки маскулинности – фемининности являются исторически изменчивыми.
В конце ХХ века биполярная модель гендерной идентичности была пересмотрена в концепции С. Бем. Она предположила, что мужчины и женщины не обязательно должны соответствовать традиционным моделям и могут сочетать в своем поведении как маскулинные, так и фемининные характеристики. Мужественность и женственность не противопоставлены друг другу, а человек может обладать одновременно и мужественными, и женственными чертами. Бем полагает, что наиболее социально адаптированной в настоящий период является андрогинная модель гендерной идентичности, которая вбирает в себя лучшее из обеих половых ролей.
Основные трудности в нашей работе заключались в процессе практического исследования содержания гендерной идентичности женщин, т.к. психодиагностические методы исследования содержания и структуры сознания личности не достаточно разработаны. Прежде всего, это определяется сложностью и многогранностью объекта диагностики. Особенно это касается тех структур сознания, которые выражаются в самоописании и самопрезентации, и участвуют в мотивации поведения. Прямые методы (опросники) выявляют осознаваемые или декларируемые способы описания и мотивы, оставляя вне анализа неосознанные или скрываемые. Проективные методы разрешают проблему искажений со стороны испытуемого, но ставят проблему точности и глубины интерпретации, которая зависит от квалификации диагноста. Третье направление диагностики, интенсивно развивающееся в настоящее время, – экспериментальная психосемантика, во многом позволяет разрешить противоречие между двумя классическими подходами в диагностике. В данной работе объединяются все три подхода к исследованию проблемы представления и самопрезентации своих полоролевых особенностей современными женщинами. Предполагается, что особенности как представления, так и отношения женщины к своей «женской судьбе» должны оказывать влияние на ее адаптацию в современном динамичном и сложном мире. Не останавливаясь детально на психологической проблеме социальной адаптации, отметим, что успешная (или неуспешная) адаптация индивида в обществе определяется многими факторами, среди которых ведущее положение занимает способность самой личности быть адаптивной: адекватно оценивать и использовать полезно и разумно, так как сама личность считает, возможности, предоставляемые внешней средой.
Можно предположить следующие признаки адаптивности, а именно: самодостаточность, высокая самооценка, способность изменять качество жизни, творческое отношение к проблемам и деятельности. Соответственно, признаками неадаптивности и эмоционального неблагополучия личности – считать социальную инертность, низкую самооценку, тотальную неудовлетворенность жизнью (своим жизненным пространством).
В исследовании приняли участие 93 женщины. Социальные характеристики выборки позволяют говорить о ее достаточной репрезентативности. Возраст женщин изменяется в пределах от 17 до 67 лет. Образование: среднее, высшее, средне специальное. Профессии: преподаватели вузов, экономисты, инженеры, врачи, парикмахеры, руководители фирм, домохозяйки и др. Большую группу составили студентки очного и заочного обучения. Диагностика выборки проводилась с помощью батареи тестов:
- Тип ролевого поведения фемининность-маскулинность оценивался тестами С. Бем, Тимоти Лири, 5-й шкалой MMPI (вариант ММИЛ);
- Адаптивность и активность личности оценивалась многоплановыми тестами СПА (социально-психологическая адаптация) К. Роджерса и САТ (самоактуализации тест) Э. Шострома.
- Наконец, особенности группового гендерного сознания изучались методом СД (семантический дифференциал), который является комбинацией метода контролируемых ассоциаций и процедур шкалирования.
В соответствии с основными этапами психосемантического исследования испытуемым был предложен список понятий для оценивания, которые достаточно адекватно описывают интересующую область исследования, а именно гендерную идентичность женщины в переходном обществе:
«Я»;
фемининность: мужчина, любовь, семья;
маскулинность: карьера, выгода, женщина;
андрогинность: деньги, здоровье, друзья, творчество.
Корреляционный анализ на списке из 78 переменных дал многоплановую и многоуровневую структуру связей между ними. На его основе методом главных компонент был проведен факторный анализ, результаты которого рассматриваются в статье.
Факторный анализ при различных вариантах выделения количества факторов и их ротации позволил выделить оптимальную структуру, состоящую из трех факторов, которую оказалось возможным проинтерпретировать. При других способах выделения факторов показатели различных методик только лишь отрывались от факторов, но какие-либо иные конфигурации не образовывали. Поэтому данная трех факторная структура рассматривается как оптимальная.
Рассмотрим подробное распределение признаков. Ни одна методика не вошла целостно в какой-либо единый фактор, что естественно. Исключение составил СД, который почти полностью вошел в фактор, названный нами «Ролевые представления». В данный фактор с высокими весами собрались показатели семантического дифференциала за исключением двух параметров «Силы» у понятий «Я» и «Женщина», которые вошли в фактор, получивший название «Свобода внутренней позиции». Следует отметить и то обстоятельство, что никаких показателей по другим методикам в этом факторе не оказалось.
Фактор «Социальная гибкость». В него вошли 4 и 6 октанты теста Т. Лири (негативизм и зависимость); из теста СПА в фактор вошли 14 признаков из 19-ти, при этом полным набором из трех связанных вместе показателей следующие: адаптация, принятие других, эмоциональный комфорт, два набора: непринятие себя и внешний контроль вошли частично вместе со своими общими признаками S % и I % , а также показатель эскапизма; из теста САТ вошли 8 шкал из 14-ти: базовые шкалы компетентности во времени и поддержки, дополнительные шкалы ценностных ориентаций и гибкости поведения (блок ценностей), самоуважения и самопринятия (блок самовосприятия), представления о природе человека и синергии (блок концепции человека).
Фактор «Свобода внутренней позиции» оказался самым разнообразным по признакам, взятым из всех использованных методик. В него вошли: признак маскулинности (тест С. Бем), 1-й, 2-й, 3-й, 7-й октанты (властно-лидирующий, независимый, прямолинейный и сотрудничающий типы поведения), и суммарный (∑1–4 октант) показатель, отражающий маскулинность поведения (тест Т. Лири); признаки: принятие себя, внутренний контроль, доминирование и Д % (тест СПА), также две пары дополнительных шкал (тест САТ) сензитивности к себе и спонтанности (блок чувств), принятия агрессии и контактности (блок межличностной чувствительности) с близкими весами, и факторы «силы» понятий «Я» и «женщина» (тест СД).
В данной статье приводится интерпретация показателей фактора «Ролевое поведение», в котором представления современных женщин о своей гендерной идентичности показывают особенности группового гендерного сознания женщин в переходном обществе.
В перечень вопросов теста включены варианты женского, мужского и андрогинного поведения. Тот факт, что они все вошли в один фактор, говорит о том, что эти варианты интегрированы и интроецированы в сознании женщин. В современных условиях это дает возможность женщинам расширить количество вариантов адаптивного поведения. С одной стороны, в ролевом поведении высокое значение придается таким показателям фемининности, как «Мужчина», «Любовь», «Семья»; с другой стороны, также высокое значение у показателей маскулинности – «Карьера», «Выгода»; и с третьей стороны, значимы показатели гендерно-нейтральные – «Деньги», «Творчество» и т.п.
В зависимости от складывающихся ситуаций, женщины могут брать на себя типично женские или мужские социальные поведенческие роли, при этом значимыми являются все формы поведения, за исключением использования силовых методов. Средние показатели по фактору «Силы» по сравнению с факторами «Оценка» и «Активность» оказались значимо ниже (р ≤ 0,01) по всем оцениваемым понятиям, но наибольший перепад оценок, как раз у понятий «Я» и «женщина» (практически одинаковый), а наименьший – у понятий «карьера», «мужчина», «деньги» (также практически один), т.е. ролевое женское поведение отрицает варианты добиваться чего-либо силовыми способами.
Широкий и гибкий ролевой диапазон женского поведения, который включает принятие мужского, женского и андрогинного поведения, одновременно говорит о некой размытости границ эффективного поведения. Таким образом, женщиной не всегда может выбрать выбрано адекватное ролевое поведение, что ведет часто к непониманию, к межличностным конфликтам и отразится в социальном, семейном, межполовом и внутриполовом взаимодействии. При сохранении гендерной идентичности может нарушаться адекватность поведения женщин.
Сравнивая традиционную и современную культуры, можно предположить, что подобные ролевые конфликты не возникали между мужчинами и женщинами в рамках традиционной культуры, т.к. были четко определены поведенческие нормы для представителей различного пола. Широкий ролевой диапазон современной культуры дает возможность творческой реализации, развитию, но одновременно и увеличивает зону конфликтности и «поражения» женщин. Пораженчество означает то, что «играя на чужом поле», т.е. используя мужское ролевое поведение (стратегия адаптации по мужскому типу) женщины подвергаются внутренней дискриминации. Избежать конфликтной ситуации, возможно, удается тем женщинам, которые, проявляя фемининный тип поведения, имеют рядом сильного мужчину и уступают ему типично маскулинный поведенческий тип.
Таким образом, исследование представления современных женщин о ролевом поведении, соответствующем гендерной идентичности, показывает ее внутреннюю рассогласованность, противоречивость, которая порождает порой эмоциональное неблагополучие и неудовлетворенность «женской» судьбой.
Литература
- Бем С. Трансформация дебатов о половом неравенстве // Феминизм и гендерные исследования. – Тверь, 1999. – С. 68–82.
- Гидденс Э. Социология. – М., 1999.
- Радина Н.К. Словарь гендерных терминов. – М.: Информация XXI век, 2002.
- Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. / Общ.ред. и пред. А.В. Толстых – М.: Изд. группа «Прогресс», 19996.
- Bem С.L. The Lenses of Gender. – Yale University Press, 1984.
Л.В. Бызова