Война 1914-1918 г. г. и начало революции неизбежно очень чувствительным образом отразились на работе Отдела. Исследовательская деятельность вновь приостановилась на несколько лет. Что же касается вопроса об охране памятников старины, то он, достигнув именно в это время пика своей остроты, так и не был решён должным образом. Результатом халатности стал погибший в эти годы ценнейший исторический памятник Восточной Сибири — Якутский острог, большую часть остатков которого, дожившую до наших дней с XVII столетия, в 1922 году распилили. Сильно пострадали и краевые архивы. Не смотря на угрозы Революционной власти смертною казнью за расхищение архивов, некоторые из них за первые годы революции погибли бесследно.

В виду всех приведенных обстоятельств, в 1922 году было достигнуто решение о создании в составе Отдела РГО особой исторической секции, задачей которой являлось бы, во-первых, изучение прошлого Сибири, во-вторых, охрана памятников местной старины.

К середине 1920-х гг. у историко-экономической науки настали нелегкие времена: официальная марксистская историография начала свой поход против любых попыток увести историческую науку с магистрального пути ее развития — изучения рабочего движения, в область «теоретико-экономическую». В поисках убежища, «история экономики” обратилась к «истории труда», «истории материальной культуры» и, наконец, к «краеведению» как комплексной области, в том числе исторического знания. «Краеведный уклон при изучении народного хозяйства, — отмечал председатель промышленной секции ЦБК Я. Улицкий, — требует приспособления общих научных систем к местным особенностям края и такие фабрично-заводские монографии… являются подходящим учебным пособием по истории хозяйства»‘.

Сибирская историческая наука не осталась в стороне от историко-экономических изучений. Как бы развивая вышеназванные методологические установки, признанный лидер сибирской историографии С.В. Бахрушин, в своем программном докладе на Первом сибирском краевом научно-исследовательском съезде (Новосибирск, 1926 г.) подчеркивал, что «это должна быть не формальная история заводов, а история производства, история заводского рабочего населения. Тут все материалы в руках местных сибирских историков… Особенно чувствуется потребность в монографическом изучении отдельных заводов на всем протяжении их существования, которое позволило бы дать полную картину эволюции производственных процессов и положения рабочих»².

Именно 1926 г. внес серьезные изменения, как в организацию, так и в направленность гуманитарных, в том числе исторических, исследований в Иркутске — признанном центре гуманитарных изучений Сибири тех лет. Историческая секция ВСОРГО — «единственная специальная историческая ячейка»³ Иркутска, сначала несколько скорректировала направление своей деятельности, заявив о необходимости положить в ее основу «изучение экономики края»⁴, а уже весной следующего 1927 г. предприняла конкретные шаги в этом направлении, наметив «ряд поездок в близлежащие промышленные пункты для изучения истории промышленности района»⁵.

В июне того же года председатель исторической секции В.П. Денисов представил Совету ВСОРГО фактически программу “историко-экономического изучения Прибайкалья» (именно под таким названием она была анонсирована информационным бюллетенем “Сибиреведение»⁶), рассчитанную натри года⁷.

Программа получила одобрение краевых властей, т.к. в списке полевых исследований, намеченных на лето 1928 г. в сибирском крае и получивших финансовую поддержку Сибирского отдела народного образования, значилось: «ВСОРГО: Иркутский округ. Изучение истории промышленности и торговли. Руководители работ: Н.Н. Козьмин, В.П. Денисов»⁸. Обращает на себя внимание факт такого “двойного» руководства. Если В.П. Денисов, будучи председателем исторической секции, осуществлял общее руководство программой, взял на себя решение организационных и экономических вопросов, то Н.Н. Козьмин являлся, скорее, научным руководителем темы, ее главным «идеологом».

Благодаря финансированию Сибоно были организованы поездки: М.К. Одинцовой — в Тельму и Таль- цы для продолжения работ по истории суконной фабрики и стекольного завода; Н.М. Никитина — на Бархатовскую бумажную фабрику и копи для сбора материалов по их истории; С.Е. Фридмана и В.И. Сосновского — для изучения истории заселения московского тракта с точки зрения развития торговли⁹.

Совершенно очевидно, что секции не удалось, как на то рассчитывал Н.Н. Козьмин, «…привлечь молодые и энтузиастические силы для выполнения… широко намеченного плана»¹⁰ изучения истории промышленности и торговли края. Из 26 членов секции (данные 1927 — 1928 гг.) как научных работников, так и преподавателей школ 2-й ступени и студентов университета¹¹, лишь единицы были заняты научными изысканиями в соответствии с этой программой. Да и те «… указывают на свою загруженность занятиями и на недостаток времени заниматься работой, не связанной тесно с их занятиями по специальности»¹².

К сожалению, путь, по которому пошло дальнейшее историко-экономическое изучение региона, оказался прямо противоположен предлагавшемуся безымянным автором «Власти труда”. Уже в начале 1929 г. большинство членов секции, задействованных в реализации программы, выступили за привлечение рабочей молодежи к написанию истории промышленных заведений и перенесение центра тяжести в этой работе на изучение истории революционного движения на предприятиях. В.П. Денисов, подводя итог обсуждению, заявил, что история революционного движения и есть «краеугольная задача исторической секции»¹³. Несмотря на то, что, по инерции, ВСОРГО и его преемники — ВСГО и ОИВС, еще оказывали некоторое время поддержку отдельным исследователям (например, В.С. Манассеину — для написания 2-й части исторического очерка Тельминской фабрики), зеленый свет был зажжен на пути горьковского начинания по написанию «Истории фабрик и заводов» силами непрофессионалов — рабочих, журналистов и т.д. Широкомасштабная же программа историко-экономических изучений Прибайкалья профессиональными историками осталась нереализованной.

Подводя итоги деятельности исторической секции Восточно-Сибирского Отдела РГО, в рамках изучения истории Восточной Сибири, можно говорить о весомых результатах достигнутых на этом поприще. Выдающиеся работы Отдела принесли ему не только огромную известность, но и обеспечили назревавшее в это время краеведческое течение всеми необходимыми материалами и это при том, что специалистов в области истории среди членов Отдела было недостаточно, а авторами многих ценнейших работ, по сути, являлись далёкие от истории люди.

Другая заслуга исторической секции Отдела заключалась в том, что она смогла всесторонне охватить изучение всей территории Восточной Сибири и наметить перечень вопросов, нуждавшихся в изучении и подробнейшем исследовании в первую очередь. Примечательно и то, что эти вопросы предусматривали в начале XX века даже изучение памятников старины нашего края, а это уже сфера деятельности преимущественно краеведческого направления.

Именно благодаря внедрению в работу исторической секции подобной организованности и планомерности, а также вовлечению в её ряды, в последние годы существования, многих представителей Иркутского университета, стало возможным увеличение интенсивности и продуктивности её исследовательской деятельности.

Левченко А.О.