Экономический анализ постоянно ссылался на «хомо экономикус», рационального индивида, руководствовавшегося только личным интересом и, он стремился осветить глубоко отдаленные проблемы, которые стояли обычно в центре изучения. Г.С. Беккер писал, что экономисты могут говорить о спросе на автомобили; но они также могут рассматривать и такие темы, как семья, дискриминация и религия, любовь, а также наказание за совершение преступления.
Однако, в соответствии с определенным интеллектуальным империализмом, неоклассическая школа остается в большей степени еще невосприимчивой к роли «культуры». Причиной этого является сложность формулирования строгого определения. Данное понятие является потенциально неясным, которое ученые пытаются привязать, по своей природе, измерить изменения и проверить гипотетические воззрения, которые сталкиваются здесь в квази непреодолимой задаче. Но существует более фундаментальная причина методологического порядка. В статье «De gustibus non est disputandum» Г.С. Беккер и Г.Стиглер отмечают, что наука не может объяснить различные экономические ситуации, ссылаясь на «разницу ненаблюдаемых вкусов».
Следовательно, в большинстве своем экономистам нравится думать о том, что индивиды действуют в схожей манере, как будто они противостоят идентичным побудительным мотивам и, что культурные нормы имеют только вторичный эффект. Отсутствие коррупции говорит не о более высоких этических стандартах экономических агентов, а, скорее всего о законных побудительных мотивах и безупречных институтах. Экономический агент не является бедным по причине своей бедности и потенциальной нечестности по отношению к другим агентам, а, скорее всего по причине несовершенной законодательной и экономической систем. Слабое участие отдельных экономических агентов на рынке труда будет зависеть не от мнений об их роли в обществе, а, скорее всего от нехватки побудительных мотивов как возможности поиска безопасных и исключительных условий труда и т.д.
Если экономисты недовольны сложностью включения разнообразных культурных ценностей в свои теоретические модели, то возможным для них остается определить ценности эмпирическим путем через относительное обозначение экономических и институциональных побудительных мотивов по отношению к культурным ценностям. Но как измерить и различить их относительные результаты?
Чтобы изучить детерминанты коррупции, необходимо провести анализ поведения государственных служащих (например, законодательная ветвь власти). В течение определенного периода времени последние обладают иммунитетом против любого обвинения в целях незаконной приостановки их деятельности. Если эти побудительные мотивы одерживают верх над культурой, то можно будет ожидать, что все государственные служащие законодательной ветви будут рисковать из-за отсутствия санкций. Но вопрос заключается не в наблюдении. На основе данных можно утверждать, что эти служащие уносят за собой социальные нормы или традицию коррупции своих регионов, В случае некоррумпированности государственные служащие не совершат никакого нарушения закона. С другой стороны служащие из менее развитых регионов больше всего совершают нарушения. Неудивительно, что такие результаты в высокой степени связаны с региональной классификацией коррупции, созданной на основе обычных индексов. Понятно, что легальные побудительные мотивы полностью не исчезнут. По мере того как служащие поймут, как действует система, их нарушений станет еще больше. И это будет все больше эволюционировать с годами, если государственные структуры не решат налагать санкции, подверженные прокурорскому надзору, может произойти резкий спад.
Такие результаты дают понять, что часть явления коррупции имеет культурные истоки. Вероятно, что индивиды требуют от плохой системы государственного управления побудительных мотивов, но их поведение может в равной степени отражать отличительные культурные черты. Следовательно, экономические агенты, которые хотят проводить институциональные реформы, не должны недооценивать тяжесть социальных норм и культурных ценностей.
Скорее всего, исключительно вне опыта большое число эмпирических знаний в равной степени отразило результат воздействия культурных ценностей на экономические явления. Обычный подход основывается на достоверных данных, которые опрашиваемые экономические агенты дают на вере. Обзор ценностей предполагает, например, большой объем информации о социокультурных, моральных, религиозных или политических ценностях в регионе. Начиная с этих данных, исследователи смогут показать, что религия и этническая составляющая (характеристики, которые смогут все больше приближаться к культурным ценностям) полностью влияют на такие виды доверия как важность сбережения средств на будущее неопределенное время, отношение к риску, усердие в работе, само доверие. Этот более интересный аспект пребывает в сильной связи между культурными ценностями и экономическими явлениями. Можно показать, например, что регионы, где у жителей наблюдается сильная религиозная вера, стремятся к более высокому росту. Также можно определить, что регионы, которые показывают высокий уровень доверия между экономическими агентами, то они являются более склонными к предприятию совместной торговли. Также, кажется, что доверие оказывает влияние на склонность экономических агентов осуществлять инвестиции в рамках создаваемой биржевой торговли, а значит и в «дух» предприятия. Также можно констатировать, что определенное культурное наследие оказывает влияние на желание экономических агентов самим участвовать в создании рынка труда или же в достижении определенного экономического результата.
В заключение необходимо отметить, что принятие во внимание элементы культурного порядка в экономический анализ может обогатить предмет исследования и помочь лучше понять нюансы реальной жизни. Вместе с тем возникает ряд интересных вопросов. Почему определенные культурные характеристики временно возникают и, к чему они в итоге приводят? Переходят ли они в определенные рамки или же в определенные социальные институты? Затронутые вопросы остаются комплексными, и они приводят к скептицизму. Но для этого необходимо, чтобы экономисты выполняли это с большей охотой. Именно экономисты должны размышлять над этой проблемой больше, чем иные исследователи.
Абгалдаев В.Ю.
Литература
- Беккер Г.С. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории / пер. с англ.; сост., науч. ред., послесл. Р.И. Капелюшников; предисл. М.И. Левин. — М.: ГУ ВШЭ, 2003. — 584 с.
2. Беккер Г.С. Человеческое поведение: экономический подход. Избранные труды по экономической теории / пер. с англ.; сост., науч. ред., послесл. Р.И. Капелюшников; предисл. М.И. Левин. — М.: ГУ ВШЭ, 2003. — 488 с.