Человечество больше не может жить «ни в чем себе не отказывая» — такова «горькая» аксиома третьего тысячелетия. Поэтому формирование адекватного современным реалиям мировоззрения и, следовательно, осознание необходимости изменения «алгоритмов» развития цивилизации становится все более очевидным. Очевидным, но невероятным, если оставаться на почве науки, становится и возможность определения однозначного оптимального пути развития не то что цивилизации, но даже и какой- либо страны, тем более России — страны особо нелинейной, нестационарной, неадекватной при воздействиях на нее. Впрочем, синергетика не только объясняет «почему нельзя?», раскрывая пределы принципиально возможного планирования-прогнозирования природных и социальных изменений, но и позволяет «распутать» клубок траекторий устойчивого развития.
Фундаментальная проблема, возникающая в связи со становлением нового междисциплинарного языка описания сложного — проблема представления социальных процессов как эволюционирующих структур, диссипативных систем. Предпосылки такого языка конструируются в синергетике. Именно конструируются, достраиваются, а вовсе не «открываются», как это иногда, явно или неявно, имеется ввиду, особенно в тех случаях, когда синергетику рассматривают всего лишь как простую линейную экстраполяцию методологии физики на проблемное поле социального познания. Конечно, такого рода экстраполяция в первом приближении необходима и неизбежна. Однако, важно, что данная экстраполяция не связана с редукцией сложного к простому, высшего к низшему, дающей знание лишь того, что служит основанием данной структуры, но не самой структурой. Синергетическая методология не позволяет подменять сложные объекты их элементарными, инвариантными формами. Следовательно, точнее суть синергетического подхода можно определить как исследование закономерностей становления простого сложным, сложного сверхсложным, т.е. как познание процессов усложнения способов самоорганизации (и, естественно, дезорганизации) открытых систем.
Такое рассмотрение эволюции сложных систем, опирается на представление о синергетике как об инструментально порожденной парадигме лазера, в концептуальном же плане основой научного познания, обладающего высоким эвристическим потенциалом и эффективностью, является порожденная синергетической онтологией парадигма четырех «Не»: Нелинейности, Необратимости, Нестабильности, Неравновесности. Вместе с бифуркационным механизмом эти четыре категории образуют по существу новую базовую модель процессов самоорганизации, в общих чертах справедливую для всех трех уровней организации материального мира — неживой материи, живого вещества и общества.
Навряд ли уместно считать синергетику новой парадигмой в смысле Т.Куна, означающей научную революцию. Скорее прав немецкий ученый Г.Хакен — отец синергетики, называющий ее «парадигмой лазера» и рассматривающий синергетику как новый кооперативный подход к процессу познания сложного, в котором заново открывается синергетическая связь чувственного, ментального, рационального, телесного, социального и природного как подсистем, вовлекаемых в процессы самоорганизации, в совокупности которых собственно и реализуется наше присутствие в этом меняющемся мире, наше становящееся бытие в нем, наше взаимодействие с людьми и природой, в том числе, развитие общества в локальном и глобальном масштабах. В данном аспекте хакенский образ «эпистемологического» лазера используется как представление о новой инструментально порожденной парадигме научного познания, которая принципиально отличается от «линзового типа мышления».
Достаточно вспомнить постулат геометрической оптики: линза есть инструмент формирования образа реальности в форме предметов, где каждая точка оригинала с высокой степенью точности соответствует точке образа. Использование линзы как базовой гносеологической модели переноса информации от исследуемого объекта к познающему субъекту приводит к своеобразному «поточечному ото- браже-нию». Линза в огромной степени уси-ливает процесс «краевого» осознавания нами разных частей объекта как отдельных и отграниченных друг от друга паттернов и отношений между этими частями, тем самым существенно затрудняя и, даже возможно, искажая восприятие целого. Однако уже квантовая ме-ханика обнажила ограниченность описания, которое было бы когерентно инструментальному контексту классического линзового порядка, анализа и синтеза поточечных элементов как хорошо определенных частей целостного образа. Что уж говорить о гораздо более сложных социальных и духовных явлениях. Поэтому использование образа лазера в качестве инструментально порожденной парадигмы современного научного познания не случайно, а обусловлено рядом моментов.
Во-первых, лазер не только воплощает новую модель операциональной стороны познавательной деятельности, как бы высвечивая своим когерентным излучением интерференционный паттерн — целое (голограмму), которое соотносится с онтологическим объектом не поточечно, как в линзе, а гораздо более сложным образом, давая информацию в ее нелокальном, динамически распределенном виде, обусловливая поливариантность восстановления онтологий по данным познавательно-измерительных схем.
Во-вторых, образ лазера служит основой для представления и инициирования процессов самоорганизации в средах самых разных по своему субстратному составу, но сходных в их поведении вблизи точек нестабильности.
В-третьих, весьма знаменательно, что лазер сам выступает как модель синергетических объектов, т.е. таких систем, для которых упорядоченность и равновесность макропроявлений обусловлены хаотической динамикой, неравновесностью и фазовыми переходами на микроуровне [ 1 ].
В определенном смысле можно утверждать, что лазер — символ дополнительности (как у Н. Бора), но в новой синергетической трактовке. Напомним, что «досинергетическая» наука преимущественно исследовала наличное бытие объектов, т.е. качественные и количественные характеристики одного уровня организации объектов, например, классическая механика — объектов макромира, квантовая — микромира, макроэкономика и микроэкономика соответственно и т.д., т.е. в данном контексте наука была как бы одномерной.
Принятие лазерной (синергетической) парадигмы означает признание двумерности науки (и даже многомерности) при исследовании процессов становления. Следовательно, принцип дополнительности для синергетических объектов можно сформулировать так: для целостного описания процесса самоорганизации, т.е. процесса становления нового, а в точке бифуркации как бы исчезает старое качество — «старый» макрообъект, описание динамики на микроскопическом уровне (хаоса) необходимо дополнить описанием макродинамики (порядка).
При этом надо иметь ввиду, что хаос как внутреннее свойство нелинейной динамической системы возникает почти всегда и почти везде и не только в сложных системах. Дело в том, что хаос обитает «на границах» пространственно-временных масштабов нашего вос-приятия реальности как уже ставшего бытия. Смена акцентов исследования от бытия к становлению ведет, помимо прочего, также и к радикальному переосмыслению роли хаоса в мироздании.
Синергетика выступает как новый кооперативный подход к процессу познания сложного, в котором заново открывается синергетическая связь чувственного, ментального, рационального, телесного, социального и природного как подсистем, вовлекаемых в процессы самоорганизации, в совокупности которых собственно и реализуется наше присутствие в этом меняющемся мире, наше становящееся бытие в нем, наше взаимодействие с людьми и природой.
Синергетика предлагает и новую модель операциональной стороны познавательной деятельности, в которой целое, а синергетические объекты всегда предстают как интаэросистемы (от английского entire — целый, полный), т.е. такие структуры, для которых доминантным атрибутом их сущности выступает свойство целостности, соотносится с онтологическим объектом не поточечно, как в линзе, а гораздо более сложным образом, давая информацию в ее нелокальном, динамически распределенном виде, обусловливая поливариантность восстановления онтологий по данным познавательно-измерительных схем.
Конечно, синергетика не дает, как было раньше с социальными теориями, набора конкретных социальных рецептов. Будущее при таком описании предстает не предопределенным, а вероятным, множественным. Но здесь надо еще раз подчеркнуть, что, несмотря на эту принципиальную неопределенность можно составить общую картину — социальных запретов и приоритетов, в том числе, связать хаотическое на уровне социальных субъектов движение с возникновением упорядоченных макросо- циальных структур и траекторий развития общества. Синергетика может дать компас, ориентир, путеводную звезду — не цель, но путь следования. Синергетика может стать спасательным кругом в хаосе мира, ведь можно познавать хаос, учитывая его неупорядоченную природу, иметь ее в виду при построении социальных неравновесных структур.
Неомеждисциплинарность синергетики (в отличие от традиционно понимаемой междисциплинарности как исследования объектов на стыке наук) — как междисциплинарность онтологического, гносеологического характера, обусловленная поиском общих принципов, механизмов самоорганизации в природе, обществе и духовном мире дает веские основания рассматривать ее как инновационный ресурс научного познания социальных систем и процессов.
Бондаренко О.В.
Литература
1. Аршинов В.И., Буданов В.Г. Синергетика наблюдения как познавательный процесс // Философия, наука, цивилизация. — М., 1999. — С.249.