Сложность и неоднозначность феномена собственности вызывает противоречивые концепции, теории. С точки зрения науки, можно выделить два основных подхода к исследованию собственности: неоинституциональный и марксистский, остальные течения экономической мысли не проявляют существенного интереса к понятию собственности.
Так, неоинституциональный подход затрагивает в значительной степени только обмен и правовые аспекты собственности, т.е. те аспекты, которые находятся на поверхности, которые определяются в законодательстве. Правовые аспекты касаются фиксации прав при помощи системы титулов и обмена правами или титулами. В данной концепции игнорируются и нравственные аспекты, поскольку эгоизм признается значимым и определяющим сущность экономических отношений свойством человека, а эгоистическое поведение рассматривается как некое подобие тренда, структурной компоненты, деятельности экономических агентов. Есть некоторые институты, как внешние границы поведения, но их целесообразность определяется внутренними нормами, устойчивыми предпочтениями индивидов, которые сводятся к максимизации собственной полезности. Концепция человека эгоистического и чрезмерно «экономизированного» помогла исследователям, работающим в рамках данного подхода выявить важное понятие, связанное с собственностью, а именно понятие транзакционных издержек, наряду с уже существовавшим в экономике понятием производственных издержек, или трансформационных. Транзакционные издержки рассматриваются как своеобразная сила трения в механизме распределения и перераспределения собственности. Такое понятие способствует статическому видению собственности, т.е. собственность (понимаемая как право) будет переходить к другому собственнику, когда сила воздействия на этого собственника посредством возможной выгоды выше, нежели сила «ста- тизации», выражаемая в транзакционных издержках.
Перенесение собственности в сферу права и обмена правами или титулами, привело исследователей, работающих в рамках этой концепции к игнорированию такого понятия как труд и его роли в создании собственности. Отрыв собственности от труда привел к «дематериализации» понятия собственность и превращении данного понятия в негативное право, т.е. право исключения из доступа к определенным редким благам, обратной стороной которого является обеспечение доступа к этим благам. Под благами могут пониматься и права, так говорится о праве собственности и о собственности прав. Собственность превращается в наделение титулом, а соответственно институт собственности превращается в институт титулов, но титулы возможны только в том случае, если есть некоторые типы ментальных карт у членов общества, некоторая запрограммированность их на принятие или отвержение тех или иных отношений, алгоритмов действий, поступков. Собственность в данном подходе превращается в некоторую ментальную конструкцию, понятие теряет связь с материальным миром объектов собственности. Собственность превращается в некоторую идею. Причем эта идея поддерживается государством, его законодательством и помогает организовывать жизнь индивидов. В данном подходе нет отдельного рассмотрения собственности, она рассматривается преимущественно как право собственности, тем самым выделяется только правовой аспект собственности. Но видение собственности как некоторой правовой концепции сужает данное понятие значительно. Хотя представление собственности как некоторой идеи, как некоторой ментальной программы достаточно обосновано. Здесь можно сказать, что собственность — это ментальная программа, которая имеет существенное значение при определении сферы приложения воли отдельного субъекта, как некоторый ограничивающий или разрешающий сигнал. Такое понимание собственности находит отражение в трех моментах: право собственности, определяемое действующим законодательством, нелегитимная собственность, определяемая обычаем или экономической целесообразностью, и экстерналии. Эффективность отношений собственности здесь обусловливается законом: хорошие законы — эффективная собственность, плохие законы — неэффективная собственность. Тогда напрашивается вывод: если собственность неэффективна, то законы плохие и наоборот. Собственность и ее использование получает некоторое критериальное значение в определении «хорошести-плохости» законодательства, действующего в стране.
Сторонники марксистского подхода придерживаются иных взглядов. Важным здесь является не статическое восприятие собственности, а динамическое, процессуальное. Собственность рассматривается как процесс, или вернее как процессуальные отношения, которые должны постоянно воспроизводиться, причем воспроизводство этих отношений идет по независимым от осознания или законодательного закрепления законам, в некоторых случаях может противоречить праву (здесь своя трактовка внелегальной собственности). Правовое закрепление отношений собственности рассматривается как логическое завершение воспроизводства отношений присвоения-отчуждения. В понятиях и воспроизводства, и присвоения, и отчуждения есть значение процессуальности. Рассматривая собственность в динамическом аспекте, марксисты определяют основной механизм присвоения, и таковым является труд. Именно процессуальное видение собственности приводит к тому, что собственность рассматривается преимущественно в аспекте связанном с ее воспроизводством, а воспроизводство осуществляется посредством труда, и, следовательно, авторами, работающими в рамках данного подхода, разрабатывается трудовая теория собственности. Применительно к обществу с товарным производством, где блага воспроизводятся не одним человеком, а некоторыми группами, то, естественно, возникает разделение обязанностей, прав, функций в процессе производства, разделение приводит к тому, что практически становится трудно определить, кто и какой вклад внес в производство того или иного блага. Кроме того, собственность возникает не только из запутанного характера разделения труда, но и из роста производительности труда, и, следовательно, появления излишков, т.е. продуктов сверх необходимых для простого воспроизводства жизни. Эти продукты вследствие запутанного характера общественного производственного процесса присваиваются небольшим количеством лиц, которые не принимают трудового участия в их создании, возникают классы угнетающих и угнетенных, или экспроприаторов и экспроприируемых: и это утверждение актуально и точно в условиях современной России. Но помимо антагонизма есть и взаимная потребность этих классов друг в друге. Важно то, что в данном подходе очень четко определено значение собственности как источника власти. Из классового антагонизма возникает принцип партийности, согласно которому эгоистические устремления превращаются в коллективные устремления, и здесь можно говорить о переносе стремления к максимизации полезности с индивидуального уровня на коллективный или классовый. Хотя в данном подходе и критикуются корыстные устремления угнетающего класса, но оправдываются корыстные устремления угнетенного класса, таким образом, в основе данной исследовательской программы закладывается двойная мораль: то, что делают одни ради своей пользы, несправедливо, то, что делают другие в аналогичных целях, необходимо и нравственно. Уравнение в отношении потребления к вложенному труду рассматривается как проявление справедливости, даже если справедливость снижает инициативу, заинтересованность в хозяйственной деятельности. Ключевая проблема здесь — распределение. Отрицать колоссальное значение труда в создании благ бессмысленно, но существенное значение имеет еще и знание, видение, понимание того, как, для кого, где, при каких условиях необходимо создавать какие блага. Вычеркивать предпринимательский ресурс из числа созидательных, нецелесообразно, и, как показала практика социализма, вредно для экономического развития государства.
В обоих подходах, в рамках которых изучается собственность, можно выделить как значительные достижения, так и неоднозначные моменты, которые могут стать предметом научной полемики. Их ключевые положения представлены в таблице 1.
Рассмотренные исследовательские программы могут показаться противоречивыми, но, в сущности, в них расставлены различные акценты. Наиболее значимое различие состоит в том, какой член оппозиции «человек — общество» выбирается в той или иной программе как ключевой. На наш взгляд, противопоставление явлений «человек» и «общество» некорректно, а именно это различие является коренным и обусловливает все остальные несхожие положения.
Малахов Р.Г.